У нас есть работник, его зовут Оскар. Он влюблён в нашу служанку Агду. Так вот, представьте себе, орешек распался в каше на две дольки, и эти дольки достались Агде и Оскару! Мы с Лассе и Боссе так смеялись, что Агда даже обиделась. Она сказала, что это наверняка наши проделки. Но мы были не виноваты, что орешек раскололся.

Мы тут же придумали к каше стишок. То есть придумал его Лассе:

По-моему, очень хороший стишок. Но Агде он не понравился. Она ещё долго дулась. Но когда мы помогли ей вытереть посуду, она перестала дуться. А помогали мы ей потому, что нам не терпелось, чтобы поскорей начали раздавать подарки.

После ужина все расселись в гостиной и зажгли свечи на ёлке. На столе тоже горели свечи. Это было так красиво, что у меня по коже даже мурашки забегали. У меня всегда бегают мурашки, когда бывает очень красиво или очень таинственно. Папа читал нам из Евангелия об Иисусе-младенце. А я прочитала страшно красивое стихотворение, которое начиналось так: «Прекрасный младенец лежал на соломе…» Дальше в нём говорилось, что вообще-то маленький Иисус должен был бы получить много подарков и торт. Я тоже так думаю, но вышло, что подарки получили мы.

Пока мы пели рождественские песни, Лассе выскользнул из комнаты и вернулся переодетым томте. За спиной у него был большой мешок.

— Есть ли в этом доме послушные дети? — спросил он.

— Да, у нас есть двое очень хороших и послушных детей, — ответил Боссе. — А вот третий — задира и озорник. Его зовут Лассе. К счастью, его сейчас нет дома.

— Я слышал про этого Лассе, — сказал томте. — Это самый хороший мальчик в Швеции и вообще на всём белом свете. Он получит подарков больше всех.

Но он получил столько же, сколько и мы. Все получили поровну. Я — новую куклу, три книги, смешное зеркальце, материи на платье, варежки и много всякой всячины. Всего пятнадцать подарков! Маме я вышила крестиком салфетку, и она была очень довольна. Папе я купила календарь. Он тоже остался доволен. Мне всегда приятно, когда мои подарки нравятся. Это почти то же самое, что получать подарки самой. А Лассе и Боссе я подарила оловянных солдатиков.

А потом мы танцевали вокруг ёлки. К нам пришли все жители Бюллербю и танцевали вместе с нами. Даже дедушка пришёл, хотя он уже не может танцевать. И каждый танец мы станцевали не меньше двадцати раз!

Перед сном я разложила свои подарки на ночном столике рядом со своей кроватью, чтобы утром, как проснусь, первым делом их все увидеть.

Как же я люблю Рождество! Жаль только, что оно бывает так редко.

Катание на санках

Наш Бюллербю расположен высоко. Когда мы идём в Большую деревню, где находятся школа и лавка, мы спускаемся вниз с горки на горку. Но на обратном пути нам, разумеется, приходится подниматься вверх. Лассе говорит, что, когда он вырастет и станет инженером по хитроумным изобретениям, он придумает такой склон, который будет переворачиваться, чтобы по нему ходили только вниз.

Зато с наших горок очень хорошо кататься на санках. В зимние каникулы мы так и делаем.

Когда мы прочли все подаренные нам книги и съели все пряники, Лассе вытащил из сарая большие сани, на которых возят дрова. И мы покатились вниз по склону. Мы все шестеро помещались на одних санях. Правил санями, конечно, Лассе.

— Берегись! Задавим! — кричали мы во всё горло.

Можно было и не кричать, потому что к нам наверх редко кто поднимается. Но нам нравилось кричать, когда сани неслись с такой скоростью, что только ветер свистел в ушах. А вот тащить сани наверх нам совсем не нравилось, и потому Лассе опять начал хвастать своим склоном, который будет поворачиваться в нужную сторону.

— А ты изобрети его сейчас, — предложил Боссе.

Но Лассе сказал, что для этого необходимо очень много пороха, динамита, колёс и гаек и что работа займёт целых десять лет. Так долго ждать мы не могли.

Когда мы наконец втащили свои сани наверх и собирались снова съехать вниз, из сарая вышли все три папы. Наш папа сказал:

— Ну-ка, ребята, дайте и нам прокатиться!

Он сел на сани, за ним сели дядя Эрик и дядя Нильс, и они покатились вниз. Мы терпеливо ждали. Но когда они поднялись наверх, им захотелось прокатиться ещё разок. Совсем как дети!

Тогда мы притащили сани Анны и Бритты и покатились вслед за ними. Внизу мы увидели, что они лежат в сугробе и хохочут во всё горло.

— Эрик, да ты, оказывается, и править-то не умеешь! — сказал наш папа.

Они, наверно, так и катались бы до самого вечера, если бы тётя Грета не увела дядю Эрика колоть дрова.

— Давно уже я так не веселился! — смеясь и стряхивая с себя снег, сказал дядя Эрик.

Когда папы ушли, мы устроили состязание. Мы с Бриттой и Анной катались на их санях, а Лассе, Боссе и Улле — на наших. Мы играли, будто это корабли викингов, плывущие по морю. Лассе назвал свой корабль «Длинным Змеем», а мы — «Золотой Розой». Лассе сказал, что это название глупое и не подходит для викингского корабля. Но мы ответили, что оно красивое. Не хватало менять название только потому, что оно не понравилось Лассе!

Наши корабли мчались бок о бок. Мальчишки всё время кричали:

Но перевернулась не «Золотая Роза», а «Длинный Змей»! Он налетел прямо на сугроб. А «Золотая Роза» преспокойно докатилась до большой сосны у подножия холма, где был финиш.

— Так бывает со всеми, кто задирает нос! — сказала Бритта мальчишкам.

Боссе стукнулся головой о корень, и у него на лбу вскочила огромная шишка. Пришлось нам перестать кататься. К тому же стемнело, и мы проголодались. И мы разошлись по домам.

Новый год

Утром 31 декабря, когда я на кухне ела кашу, ко мне прибежали Бритта с Анной и сказали:

— Лиза, хочешь вместе с нами встречать Новый год?

— Конечно, хочу! — ответила я, ведь встречать Новый год очень весело. Но сначала нужно попросить маму, чтобы она разрешила мне не ложиться спать до двенадцати.

Мама, конечно, разрешила. Встречать Новый год мы собирались у меня в комнате, и мама обещала дать нам орехов, яблок и можжевелового напитка.

Тут прибежали Лассе и Боссе, и я им сказала:

— А мы с Бриттой и Анной будем встречать Новый год!

Лассе ответил:

— Подумаешь, мы с Боссе и Улле тоже будем встречать Новый год, мы уже давно договорились.

Но, конечно, он это только что придумал.

Мы побежали к дедушке и пригласили его встречать Новый год с нами. К сожалению, дедушка отказался — он любит рано ложиться спать. Зато он дал нам много-много кусочков свинца и сказал:

— Вот возьмите, в новогодний вечер полагается плавить свинец.

Оказывается, если расплавленный свинец вылить в холодную воду, по тому, как он застынет, можно узнать, что тебя ждёт в новом году. Если, например, застывший свинец будет похож на монетку, значит, ты разбогатеешь. Так нам сказал дедушка. Он даже дал нам ковшик, в котором мальчики плавили у него оловянных солдатиков.

Мальчишкам мы про свинец ничего не сказали.

Нам было так весело в тот вечер! Я навела у себя в комнате порядок, вытрясла на улице все половики и вытерла пыль. Потом я накрыла стол: поставила вазу с яблоками, кувшин с можжевеловым напитком и мисочку с орехами. К приходу Бритты и Анны я зажгла пять свечей и растопила кафельную печь.

— Как я люблю встречать Новый год! — сказала Анна.

Мальчишки встречали Новый год в комнате у Лассе и Боссе, а мы — у меня. Наши комнаты разделяет большой тёмный чердак. Не успели мы сесть за стол, как услышали на чердаке крадущиеся шаги. Через секунду оглушительно выстрелила хлопушка. Но мы не обратили на это никакого внимания. Мы сразу поняли, что мальчишки хотят выманить нас на чердак и напугать. Все штучки Лассе были нам хорошо известны.